Косовский синодик
Памяти жертв агрессии против Сербии
Я стою перед залитым лучами утреннего солнца жертвенником и совершаю проскомидию. В храме еще почти никого нет – раннее летнее утро. Через несколько минут сюда поднимется чтец, облачится в стихарь и начнет обычное последование часов.
Вот уже свечница открыла свое окошечко. Сейчас принесут записки…
Помяни, Господи, Властимила.
Властимилу Вуковичу за семьдесят. Простой учитель сельской школы в Осоянах Здесь он женился, вырастил детей, работал, ушел на пенсию.
- Нашу школу построили в 1976 году, - показывает он на двухэтажное здание напротив. – Она была гордостью не только нашего села, но и всего района. А сейчас учеников можно пересчитать по пальцам – все они уместятся в одной классной комнате.
В левой части здания выбиты стекла, сломаны рамы, где-то нависают кирпичи. По пустым классам гуляет ветер.
- Я всегда говорил своим ученикам, а среди них были и сербы, и албанцы, и дети от смешанных браков: помните, что русская литература – великая литература, не зная ее нельзя считать себя образованным человеком. Россия – великая страна и всегда была, есть и будет нашим другом.
Помяни, Господи, Гойко.
Председник управы (по-нашему – глава администрации) села Осояны. Плотная коренастая крестьянская фигура. Крепкое рукопожатие, быстрый оценивающий взгляд.
- До войны у нас проживало около пятисот сербов, сейчас – чуть более двухсот.Где остальные – не знаем: кто-то погиб, кто-то бежал в Большую Сербию. До сих пор нам неизвестна судьба многих семей из нашего района.
Сербский анклав Осояне – островок в «этнически чистом» районе Косова Исток. Из нескольких десятков сербских и сербско-албанских сел здесь осталось всего три. Их охраняет испанский контингент KFOR – международных сил по поддержанию мира в Косово.
- Первую зиму мы пережили в палатках, сейчас восстанавливаются разрушенные дома, но до сих пор часть семей все еще ютится в вагончиках. Самая большая проблема – безработица. Нам небезопасно выходить за пределы своего района, да и в этом нет нужды. Ни один албанец нем возьмет на работу серба – даже на самую грязную и низкооплачиваемую. Работать на полях – тоже небезопасно: в Косовской земле мины остались еще с середины девяностых годов. Да и посты KFOR стоят только на дорогах, и не могут (не хотят?!) защитить крестьянский труд.
На окраине села Осояне стоит церковь святителя Николая. Рядом – сожженный приходской дом, оскверненное кладбище. Да и сам храм экстремисты пытались взорвать. Сверху донизу рассекает его трещина, на месте престола – зияющий провал, вместо окон – огромные дыры. Но теплится лампада на камне в алтаре, а значит еще жив храм и хранит его святитель Николай.
- Приезжавший к нам епископ Артемий благословил воссоздание храма, ведь этот, того и гляди, рухнет, - говорит Гойко. – Только дело в том, что UNMIK (Миссия ООН в Косове) готова помочь в строительстве домов, школ, медпунктов, размещении беженцев. Религиозные вопросы их как бы не касаются (правда это касается только православных храмов: мечеть в Пече, частично разрушенная американской ракетой, успешно восстанавливается, в том числе и силами UNMIK). А своими силами у нас вряд ли что-то получится.
Усилиями директора Института стран СНГ Константина Затулина, анклав Осояне может породниться с российским Буденновском. Быть может, тогда сдвинется с мертвой точки этот вопрос и обретут смысл жизни люди в этом сербском уголке Косова.
Помяни, Господи, иеромонаха Серафима, игуменью Анастасию с сестрами.
На узкой лесной дороге мы едва разъехались с бронетранспортером KFOR, сопровождавшем старенький УАЗик, за рулем которого сидела невысокая монахиня. Увидев людей в рясах, она остановилась, а когда узнала, что это Гости из России, быстро-быстро заговорила, мешая русские и сербские слова. Перевода не потребовалось: игуменью Анастасию дела вызывают в Косовскую Митровицу, но она уверена, что духовник Девичского Введенского женского монастыря иеромонах Серафим и сестры обители с радостью встретят дорогих гостей.
Монастырь Девич расположен в узкой лощине в северной части Косова. Монастырский собор Введения во храм Пресвятой Богородицы был построен около 1434 года деспотом (властителем) Сербии Джурджу Бранковичем. Вблизи обители подвизался преподобный Иоанникий (память 26 апреля /9 мая), его мощи погребены под спудом в храме. На монастырском кладбище бережно сохраняется могила русского духовника обители иеромонаха Димитрия (Бодрова, +1947).
В 1941 году во во время итальянской оккупации монастырь пережил тяжелые испытания: были взорваны храмы, где хранилось богатое собрание старинных рукописных и печатных книг. Но еще более скорбные страницы летописи обители были написаны совсем недавно.
12 июня 1999 года, сразу послу ухода из района югославских сил безопасности и прихода французских частей KFOR в монастырь вломились вчерашние соседи из экстремистской Армии Освобождения Косова (АОК). Три дня длилась оккупация монастыря, три дня святыню разрушали, оскверняли и грабили. Отец Серафим, сестры обители претерпели множество истязаний, некоторые сестры до сих пор не оправились от побоев.
Монастырь сейчас защищает Иностранный Легион: французы, армяне, поляки, итальянцы. Но боевики по-прежнему не оставляют сестер в покое: одна из них с горечью поведала, что ее уже не один раз предупреждали: лишь только уйдет охрана – от монастыря не останется камня на камне.
Помяни, Господи, иеромонаха Иоанна и сестер обители Печской Патриархии.
Когда входишь в ворота Печской Патриархии, то кажется, что попал на много лет назад. Как будто и не было здесь войны, не падали американские ракеты, не стреляли снайперы, не горели храмы и дома. Мощеные дорожки, аккуратные газоны и розы, розы, розы… Нигде не видели мы такого количества роз: белые, кремовые, желтые, красные, бордовые.
Главный храм Печской Патриархии поражает своей намоленностью. С нами молятся Первосвятители Сербские, мощи большей части которых почивают в Пече: Савва II, Иоанникий, Ефрем, Даниил, Савва III, Никодим- здесь заново переживаются славные страницы истории Сербии.
Северная часть соборного храма – придел великомученика Димитрия Солунского. По стенам в киотах стоят потиры, дискосы, подсвечники, Висят оплавившиеся паникадила. Все это с риском для жизни вынесено из горящих церквей Косова. Обгоревшие страницы Евангелия лучше всех наблюдателей ООН свидетельствуют о трагедии Сербской Церкви.
«Одна из церквей была подожжена практически на глазах епископа Артемия, - рассказывает духовник обители иеромонах Иоанн. – Когда владыка вошел в горящий алтарь, чтобы спасти святыню, он обнаружил под престолом… агнца».Комментарии излишни. Чтущий, да разумеет.
Помяни, Господи, сестер Долацкого Введенского женского монастыря.
На высоком холме вблизи городка Клин с XIVвека стояла церковь. Со временем, начали собираться здесь любители иноческого жития, и уже в 1455 году турецкие подушные книги отмечают в Долаце трех монахов. Здесь работали иконописцы известной школы монаха Макария из Зрзе (XV век). ВВ 1991 году югославские специалисты-реставраторы укрепили древние фрески, отмыли и очистили их.
Пережившая пятисотлетнее турецкое иго, две мировые и три балканские войны, церковь в Долаце не устояла перед современными вандалами. В июле 1999 года она была подожжена и осквернена, а через месяц взорвана. Виновных, как водится, не нашли.
Только груда развалин напоминает теперь о белом храме над долиной. В обгоревших камнях, среди пыли и нечистот, нашли мы кусочек фрески с частью лика какого-то святого. Святый угодник Божий, помолись о тех, кто здесь спасался, вразуми не знающих, на что они подняли безумную руку, подаждь мир страждущему Косовскому краю.